– Сейчас не получится, – протянул он лениво. – Я в Сочи на переговорах. В понедельник рано утром устроит?

– Конечно, – радостно подхватила она. – В понедельник еще не поздно.

 Он не нашел повода отказать, поэтому, вернувшись в город, заскочил домой переодеться и, даже не позавтракав, рванул к сестре.

– Покорми меня, – вместо приветствия попросил Сергей, заходя в комнату вслед за помощницей. Та, обернувшись, предложила:

– Могу картошки пожарить. Будете?

Архипов кивнул толстой, оплывшей от жира девице и перевел взгляд на сестру.

– Там еще салат остался и жареная рыба, – хрипло предложила она.

– Мне бы мяса, систер, – пробормотал Архипов.

– Тут мяса не водится, – улыбнулась Лида. – Пока Зоя на стол накроет, мы поговорим.

Но беседа затянулась. Остыла картошка в сковороде, а овощи в салате истекли соком и заветрились.

Но Лида все объясняла и объясняла. Сергею поначалу не терпелось убраться восвояси , но сестра так по полочкам разложила всю его непутевую жизнь, что он остался и сидел как пришибленный.

– Уехать бы тебе из города на пару недель, – пробормотала Лида, строго глянув на крупную фигуру брата, едва уместившегося на куцем диване.

– Да ну? – усмехнулся он в своей ернической манере. – У меня работа, дела.

– Гурьянов не жилец на этом свете, – зло отрезала сестра и швырнула на стол какие-то карты с разноцветными картинками. – Не сегодня-завтра преставится. Но и тебе пора с Майкой завязывать. Опасно очень.

– Это почему? – вскинулся он. – Если Валерка помрет, мы поженимся!

– Точно? Уверен в этом? – грубо поинтересовалась Лида и сделала знак замолчать. Сунутая прямо под нос ладонь воздействовала отрезвляюще.

– Ты сейчас как богатырь русский, – хмыкнула сестра и воззрилась своими колдовскими глазищами.

– Молодой, красивый и на коне? – снова хмыкнул Архипов, глупо таращась на Лиду.

– Эти качества сомнительны, – мотнула головой она. – Ты сейчас как на распутье перед камнем. Направо пойдешь – голову сложишь, налево – обретешь счастье и любовь.

– Да я и так предельно счастлив, – пренебрежительно пробормотал Сергей.

– С Маечкой? Ну-ну, – горько усмехнулась Лида. – После смерти мужа Майя выпадает вся в черном...

– Ну немудрено, траур, – встрял он и осекся под взглядом сестры.

– Она свернула на дорогу зла. И тут ей идет такой же мужик. У него сила и власть. Гурьянов и рядом не стоял. И такой человек не потерпит, когда жена посмотрит налево. Понимаешь?

– Почему жена? Я сделаю предложение, мы поженимся, – упрямо гнул свое Сережка.

– Нет, – печально заметила сестра, поджав губы. – Она даже выбирать не станет. Только он. Тебя захочет использовать, как и раньше, но тебе нужно отступить в сторону. Иначе поплатишься головой.

– Не пугай, Лидка, – хмыкнул Сергей. – Мама мне и без карт все уши прожужжала. Ну вас… Меня все устраивает и Майку тоже. Не лезьте к нам, а? – Он зло отмахнулся и засобирался к выходу. Стоило гнать через весь город ради этой мути! Лида с отчаянием смотрела вслед, не зная,как остановить непутевого брата.

– А блондинка твоя тоже всем довольна? – крикнула, когда Сергей шагнул за порог. – Ты о ней хоть подумал? А о ребенке?

– Что ты городишь, дура? – он развернулся и пригвоздил ее к месту яростным взглядом. – И откуда знаешь о Любе?

– Я пытаюсь сообщить тебе то, что вижу, Сережа, – устало заметила сестра. – А ты от страха совсем голову потерял. И девушку хорошую бросил.

– Глупости, – отмахнулся старший брат. – Мы расстались с ней. И никакого ребенка нет, не придумывай, пожалуйста.

– Ах так, – сердито отрезала Лида. – Давай посмотрим, Фома Неверующий!

Она принялась кидать карты на потертый плюш, а потом ткнула пальцем.

– Я права! – бросила зло. – Скоро родится. Месяц или два осталось.

– Хорошо, систер, – кивнул Сергей, но Лида видела, как взбешен брат. – Хорошо.

Он выхватил из кармана сотовый и быстро нашел нужный контакт.

– Люба, – позвал ласково, когда ему ответили. – Как твои дела? Как себя чувствуешь?

Лида смотрела на брата во все глаза. Видеть Сергея ласковым и заботливым ей не доводилось.

– Анализы? – как попугай, обалдело повторил Архипов и быстро добавил: – Я подвезу тебя до больницы. Через пятнадцать минут буду!

Положив трубку, он шагнул к сестре, наклонился над сгорбленной фигуркой, радостно чмокнул в щеку.

– Кажется, ты права, Лидка, – хмыкнул прямо в ухо. – Поеду, разберусь на месте. Если все так, как ты предсказала, с меня магарыч! – процедил он сквозь зубы, собираясь уйти.

Тонкие цепкие пальцы поймали его за руку.

– Пообещай мне, – велела сестра.

Сергей глянул на нее вопросительно.

– Если со мной что случится, помогай Наде. Не отдавайте ее родственникам мужа…

– Да ты с ума сошла, Лидка, – пробормотал Сергей и погладил по искусственным черным волосам. – Живи до ста лет.

– Сережа! – настояла она.

– Обещаю, не пропадет Надюшка. От нас выдачи нет. Да и Чапай не позволит. Всех шашкой порубает. Не реви. – Он легонько ущипнул ее за нос и пробормотал жалобно: – Только ты не вздумай помереть.

Лида слабо улыбнулась и махнула рукой, словно куриной лапкой.

– Поезжай, Сереженька, – попросила она. – Буду молиться за вас.

Когда за братом закрылась дверь, Лида, убрав со стола колоду, зажгла свечи и принялась бормотать молитвы, прося всех святых отвести от Сергея Майю Баженову.

Лида выглянула в окно, махнула на прощанье брату. А потом, вернувшись к столу, снова воззрилась на любовный треугольник, где самым тупым углом оказался ее брат. Она мысленно убрала в сторону Майю, руша самую устойчивую конструкцию, придвинула ей какого-то мужика. При должности, при бабках и по судьбе.

– Теперь долго не сунется, – хмыкнула чуть слышно Лида. И сразу почувствовала что-то враждебное. За всю свою многолетнюю практику она частенько сталкивалась с подобным ощущением. Словно сажей измазалась. Противной и липкой. Приходилось отчитывать молитвы и совершать специальный обряд очищения. Приворот – навязывание чужой воли, желание сделать своим, не предназначенного тебе мужчину. Слабый и неумелый, но повторенный многократно.

Лида закрыла глаза, стараясь сосредоточиться. Первый раз Майка применила подобную тактику лет в семнадцать. Скорее всего, дала что-то выпить. Подействовало. А потом уже шло по накатанной. Как лекарство. Чтоб никуда не делся. Удобно. Очень.

Лида чувствовала, как ее душу затопляет лютая ненависть к Баженовой.

– Нет, – остановила она сама себя. – В лягушку ты Маечку превращать не станешь.

Она достала рамку – две изогнутые под прямым углом палочки – для определения биополя и решительно прочла заговор, вызывающий фантом Сергея. Рамка закачалась, забегала в разные стороны.

– Ну держись, сволочь, – воинственно пригрозила Лида подружке брата и принялась снова и снова отчитывать знакомые молитвы. Потом опять взяла в руки рамку – палочки остановились как вкопанные.

– Отправляйся к своему хозяину и служи ему верой и правдой,– велела она, отпуская фантом.

– Все у тебя получится, Сереженька, – прошептала она и без сил рухнула на диванчик, куда обычно ложились болящие.

– Еще час в запасе, – решила Лида, глянув на часы. – Первые пациенты придут в девять. Можно подремать. Но вместо дремы в голову полезли воспоминания. Она словно наяву увидела, как, только продрав глаза, еще сонный, в одних трусах, Сережка несется к Стрельниковым и чуть не сталкивается с Витольдом, бегущим навстречу. Потом они вместе чистят зубы и шушукаются. Оба в одинаковых сатиновых черных трусах, босые и с одинаковыми стрижками: затылок выбрит, а впереди аккуратная ровная челочка. Две одинаковых головы наклоняются друг к другу, а губы уже что-то шепчут в азарте. Детские мальчишеские секреты, но, увидев ее, друзья замолкают.

– Уходи, Лидка, – шипят оба. А мама, смеясь, разворачивает ее за плечи.

– Ступай к девочкам, Лидуша.

Именно тогда она невзлюбила Витольда. Если бы они жили отдельно, то Сережка играл бы с ней, а не с Виташкой. Лида горько усмехнулась, вспомнив свои детские мечты, чтобы тот уехал куда-нибудь. Но вместо Стрельникова на Выселки отправили ее саму.