– Вит...– пробормотала, потянувшись к нему. Потом, медленно облизав губы, прошептала хрипло:

– Ты запыхался. Бегал к озеру?

Витольд почувствовал, как снова начинает пылать от желания. Но вспомнив о детях, жующих внизу мороженое, постарался успокоиться.

– Чапай оказался прав, ты изнываешь от жажды, – усмехнувшись, он уставился на жену, пьющую воду прямо из бутылки. Несколько капель пролились мимо и тонкой струйкой побежали вниз. Сначала по подбородку, потом по шее и затекли в ложбинку между грудей. Стрельникову хотелось облизать всю дорожку и снова заняться любовью. Но вместо этого он тихо рассмеялся, наблюдая, как жадно пьет Мэри.

– Жлахтишь как слон, – хмыкнул он добродушно.

– Ага.

Маша отставила бутылку на тумбочку и осведомилась изумленно:

– Как ты умудрился среди ночи поболтать с папой?

– У нас на кухне формируется партизанский отряд, в просторечии именуемый бандой.

– И кто же командир?

– Твоя дочь. Настоящая бандерша. Ну и Чапай – идейный предводитель. Надя с Леней – простые исполнители.

– На кухне? Что они там делают? – изумилась Маша.

– Едят мороженое, строят планы по захвату мира и собачьего питомника. Обсуждают нас с тобой.

– Еве нельзя мороженое, – на автомате пробормотала жена. – Нужно пойти разогнать эту компашку.

Она уже приподнялась с кровати, но муж остановил ее.

– Погоди,– фыркнул Стрельников, притягивая жену к себе.– А то придется объяснять, кто из нас кого бил?

– Что?

– Мы шумели, а Ева услышала и решила, что мы деремся. Разбудила своих подельников и деда. Чапай, как настоящий стратег, сделал отвлекающий маневр. Поманил мороженым и увел подальше. Меня подвергли допросу из-за ободранных костяшек,– Витольд повернул ладонь тыльной стороной. – И за поцарапанное плечо.

– Где ты умудрился?

– Кулаком дал в нос одному уроду. С ножом на меня напал. А предплечье исцарапала ты.

– Боже, Витольд, это орудует одна банда? – жена воззрилась на него округлившимися от страха глазами.

– Не знаю, мое сердечко, может, просто совпадение, – лениво заметил Стрельников, пытаясь уйти от объяснений. – Хотел увезти тебя в отпуск, пока эта проблема не разрешится, но не получится. Мне нужно лететь в Питер. Еще два месяца назад пообещал ассистировать профессору Ажогину. И отменить невозможно, подведу человека.

– Возьми меня с собой. Пока ты там будешь оперировать, я по городу погуляю, -предложила Мэри, глянув лукаво.

Витольд, сжав жену в объятиях, принялся целовать. А потом, отдышавшись, хохотнул:

– Мэри, умница! Отличная идея! Только ты и я. Детей дома оставим, а то услышат еще что-нибудь…

– Позорище, – прошептала Маша, качая головой. – Теперь папа обо всем догадается.

– Он что, не знает, откуда дети берутся? – прыснул от смеха Стрельников.– Мэри, умоляю!

– А что подумают партизаны, Вит?

– Леньку разбудили сестры. А Надю – Ева. Саму Пиявку легче всего сбить с толку. Не переживай.

– Папа точно подколет, вот увидишь.

– Давай спать, мое сердечко. Пока отряд на вахте, нам ничего другого не остается,– Витольд, тяжело вздыхая, чмокнул Мэри в висок. Она, устроившись в кольце его рук, легко провела ладонью по его плечам и, уткнувшись носом в грудь мужа, провалилась в глубокий сон, совершенно забыв, что так и не дозвонилась Лиде.

Валерий Павлович Гурьянов вернулся домой ближе к полуночи. Ужасно хотелось спать. И есть. Жрать, наверное, больше. Жена позвонила в конце дня. Предупредила, что отцу стало плохо, и она останется в Кирпичниках.

«Черт бы побрал эту манерную бабу! – мысленно ругнулся Гурьянов. – Ни тепла, ни радости. Одни понты на уме. В бизнесе, конечно, ей равных нет. Может и заводом руководить, и в спа проваляться весь день. Как ей только это удается? Хотя врет, наверное, что в спа, а сама к своему Сереженьке едет. Предлагал же Чегевар давно решить этот вопрос по-тихому. Так нет же, жалко стало. И боязно. Такой грех на душу брать!»

Валерий Палыч истово перекрестился на икону, висевшую в коридоре над аркой и призванную не пускать в семейное гнездо всякую нечисть.

«Если бы эта легенда работала, то ни я, ни Майка в дом бы ни за что не попали», – про себя усмехнулся Гурьянов. Он еще раз осенил себя крестным знамением и заспешил на кухню. Открыл холодильник, провел жадным взглядом по полкам. Хотелось съесть все и сразу. Открыв судок с нарезанной заранее бужениной, запихнул в рот несколько ломтиков, затем потянулся за клубникой в миске и выудил парочку самых крупных ягод.

Он знал за собой эту напасть – голодным есть все без разбора. Потом сам не помнил, что съел. Но жрать хотелось нещадно. С самого утра на сухомятке. Гурьянов еще раз осмотрел холодильник. Маслины в стеклянной банке, открытая консервная банка с крабами.

«Ни борща, ни котлет! – уныло подумал Валерий Палыч, доставая банки из холодильника. – Майка – дрянь, вечно торчит в своих Кирпичниках и там готовит разносолы. А на меня наплевать. Пора решать с ней», – не на шутку разозлился Гурьянов и, поддев кусок крабового мяса, позвонил с анонимной симки Чегевару.

– Сеня, – пробурчал в трубку. – Принимай заказ. Я завтра аванс привезу.

И, не доставая тарелку, прямо над мойкой, принялся с жадностью есть. Маслины, крабы, снова маслины. Потом заел клубникой и отправился спать.

Он почувствовал себя плохо среди ночи. Сильно разболелись живот и голова, затошнило.

«Нужно встать, принять таблетки, – сквозь пелену подумалось Гурьянову. Но страшная усталость словно сковала по рукам и ногам. – Завтра суббота, отлежусь», – решил он, проваливаясь в темноту.

В понедельник утром его без сознания обнаружила домработница. Вызвала скорую и позвонила жене. Майя примчалась, когда мужа доставили в реанимацию.

– Боремся, – пробурчал доктор, отводя глаза в сторону. – Витольд Александрович звонил, просил помочь. Но шансов мало. Клостридиум ботулинум. Иными словами, в крови вашего мужа обнаружены ботулотоксины. Слишком поздно приняты меры.

– Как же так, доктор? – пробормотала Майка, сглатывая ком в горле.

– Он съел консервы, зараженные ботулизмом. Мог проглядеть вздутие на крышке?

– К сожалению, – всхлипнула Баженова. – Муж слишком невоздержан в еде. Иногда сам не понимает, что ест.

Она, кивнув доктору, направилась в больничную часовню. Сколько провела там времени, Майя не помнила, лишь все время повторяя одну и ту же фразу: «Помоги, Господи! Помоги!»

Когда в маленькую комнатку, сплошь увешанную иконами, мрачно воззрившись на нее, вступил насупленный Стрельников Майя все поняла. И, перехватив его растерянный взгляд, потеряла сознание.

Глава 38. Часть 1

Прием затянулся. Люди все шли и шли. И никому она не могла отказать. Лишь поздно вечером, уже перед сном, Лида заметила три пропущенных вызова от Маши. И бросила самый простой расклад. Пустая карта исчезла. А вместо нее появились Солнце, Влюбленные и Маг.

– Маруська простила этого урода, –  незлобливо пробурчала себе под нос гадалка и снова разложила карты. Но выпавшие Дьявол, Смерть, Луна и Влюбленные только растревожили.

– Да что же это такое? – поинтересовалась Лида у самой себя. Карты предвещали надвигающуюся беду, любовный треугольник и даже смерть.

Закрыв глаза, она попробовала определить, где кроется опасность. Тишина комнаты не помогала, лишь давила, усугубляя беспокойство. Теперь Лида видела картину полностью. Оставалось лишь позвонить, предупредить. Она потянулась за телефоном, валявшимся тут же на столе. Потом покосилась на квадратный циферблат старинных часов, висевших над головой.

«Почти двенадцать, наверное, еще не спит», – решила она и с опаской нажала на контакт брата.

– Сережа, – хриплый голос от волнения сорвался на писк. –Ты сможешь ко мне приехать?

– Лидка, твою мать, – пьяно чертыхнулся брат. – Только уснул. Чего тебе?

– Приезжай ко мне, это очень важно, – снова попросила она, уже не надеясь на его согласие.